| Popis: |
The article was submitted on 06.07.2018. В статье ставится вопрос о том, было ли среднее специальное и высшее образование в конце 1940-х – начале 1950-х гг. эффективным инструментом социальной интеграции в судьбе спецпереселенцев. Понятие «доступность» рассматривается через анализ как формальных барьеров, созданных режимом на законодательном уровне, так и неформальных, сформированных представителями местных властей и администрацией образовательных учреждений, которые усложняли реализацию спецпереселенцами права на образование. Исследуются основные характеристики ссыльных, которые все же смогли преодолеть эти трудности и поступили в средние специальные или высшие учебные заведения: учитываются национальность, принадлежность к тому или иному спецконтингенту, возраст, пол, происхождение их родителей, обобщаются основные этапы их биографии до поступления. В рамках понятия «эффективность» дается оценка степени успешности интеграционного процесса спецпереселенцев внутри учебных заведений. В качестве ключевого критерия используется анализ четырех параметров, которые отражают разные стороны активности спецпереселенцев: академическая успеваемость, дисциплина, активность в общественно-политической жизни, членство в комсомоле или партии. Особое внимание уделяется сходствам и различиям моделей поведения у представителей различных спецконтингентов (немцев, калмыков, членов ОУН и т. д.). Ставится проблема возможного влияния на процесс социальной интеграции спецпереселенцев дискриминации внутри учебного учреждения. Статья базируется на документальных источниках, впервые вводимых в научный оборот: это пофамильные списки студентов из числа спецпереселенцев, их персональные характеристики, приказы учебного заведения по личному составу студентов, личные дела спецпереселенцев, составляемые при поступлении их в учебные заведения, и т. п. Частично привлекаются нарративные источники. This article raises the question whether secondary vocational and higher education was an accessible and effective tool for the social integration of special settlers between the late 1940s and early 1950s. In this article, the concept of ‘accessibility’ is considered through the analysis of both formal barriers, established by the regime at the legislative level, and informal ones formed by representatives of local authorities and management of educational institutions, whose actions hindered the realisation of the right to education for special settlers. The author examines the main characteristics of deportees who managed to overcome the difficulties and were able to enter secondary vocational or higher education institutions. She also analyses deportees’ nationalities, age, gender, and the origin of their parents, making general conclusions about the main stages of their biographies. The extent of special settlers’ success in social integration in educational institutions is estimated as a part of a study of the concept of ‘efficiency’. The key criterion for this is the analysis of four main parameters that reflect different sides of special settlers’ activities: academic performance, discipline, social and political life, and membership in the Komsomol or the party. Special attention is paid to the similarities and differences in the behaviour patterns of various special contingents (Germans, Kalmyks, members of the Ukrainian nationalists). In addition, the author analyses how discrimination in educational institutions affected the process of special settlers’ social integration and whether it existed at all. The article refers to documentary sources which have never been studied previously: name lists of special settlers, their personal characteristics, ordinances of universities, and personal files drawn up on their admission to educational institutions. To a lesser extent, the study also uses narrative sources. |
