Монополизм и церковно-историческая наука: к постановке вопроса
| Rok vydání: | 2018 |
|---|---|
| Předmět: | |
| DOI: | 10.24411/1814-5574-2018-10140 |
| Popis: | С появлением в ХV в. общерусского летописания в историографии истории Церкви господствует априорное представление о монополии определенной церковной власти на ведение церковных дел, а в русской церковной истории — об исторической монополии Киевской митрополии Константинопольского Патриархата, а затем автокефальной Московской митрополии (Патриархии) в церковной жизни Древней Руси и России. Сейчас в науке монополизм рассматривается исключительно как экономическое явление. Представляется странным, что понятие монополизма не находит применения в философском дискурсе или в историческом контексте. Церковь изначально восприняла себя как естественную монополию на «конфессиональном рынке». И именно такая модель лучше всего объясняет русские церковно-государственные отношения ХV– ХVII вв. Борьба государства с таким монополизмом была неизбежной. В результате реформ Петра монополизм Церкви был государством «национализирован» и поглощен. Анализ ситуации в годы правления князей Владимира и Ярослава показывает, что говорить о монополии Киевской митрополии нельзя. Появление трех митрополий во второй половине ХI в., ситуация середины ХII в., когда часть княжеств подчинялась автокефальному митрополиту, а другая константинопольскому ставленнику, попытки Андрея Боголюбского организовать митрополию во Владимире, сосуществование в ХIV в. двух параллельных русских иерархий также нарушало принцип монополии церковной вертикали власти. Только в середине ХV в. произошло одновременное становление административного монополизма в Московской России и в Русской Церкви. Идея «Москва — Третий Рим» обеспечивала и государственный, и церковный монополизм, который рухнул не только с гибелью империи, но и с появлением обновленчества. Having appeared all-Russian chronicle in the 15th century, in the historiography of the Church History dominates the a priori view of the monopoly of a certain church authority on church affairs, and in Russian Church History dominates the historical monopoly of the Kiev Metropolis of the Patriarchate of Constantinople, and then of the autocephalic Moscow Metropolis (Patriarchate) in ecclesiastical life of the Old Russia. In modern science monopoly is considered solely as an economic phenomenon. It seems strange that the concept of monopoly does not find application in philosophical discourse or in historical context. The Church initially perceived itself as a natural monopoly in the “confessional market”. And it is precisely this model that best explains the Russian church-state relations of the 15th — 17th centuries. The struggle of the state against such monopolism was inevitable. As a result of Peter’s reforms, the monopoly of the Church was “nationalized” by the state and absorbed. An analysis of the situation during the reigns of the princes Vladimir and Yaroslav shows that it is impossible to talk about the monopoly of the Kiev Metropolis. The appearance of the three metropolises in the second half of the 11th century, the situation of the middle of the 12th century, when part of the principalities was subject to the autocephalous metropolitan, and another Constantinople protege, attempts by Andrew Bogolyubsky to organize the metropolis in Vladimir, coexistence in the 14th century of the two parallel Russian hierarchies also violated the principle of monopoly of the church vertical of power. Only in the middle of the 15th century. there was a simultaneous formation of an administrative monopoly in Moscow Russia and in the Russian Church. The idea of “Moscow is the Third Rome” provided both state and church monopolism, which collapsed not only with the death of the empire, but also with the advent of Renovationism. |
| Databáze: | OpenAIRE |
| Externí odkaz: |
|