Бесстрастие Бога и бесстрастное страдание Бога в поздней античности: антагонизм или преемственность?
| Jazyk: | ruština |
|---|---|
| Rok vydání: | 2018 |
| Předmět: | |
| DOI: | 10.25985/pi.9.2.10 |
| Popis: | В то время как представление о бесстрастии Бога было неотъемлемой частью философской теологии Платона и последующего платонизма, зарождение христианской философии потребовало нового осмысления этой проблемы: если христиане утверждали божество Иисуса из Назарета, человека, которого они полагали основателем своей религии и которого исповедовали как «страдавшего при Понтии Пилате», то что это означало применительно к устоявшейся концепции бесстрастия Бога? В рамках тринитарных и христологических споров 4–6 веков были предприняты попытки рациональной аргументации и разрешения кажущегося противоречия между бесстрастием Бога и его страданием, в рамках которых философские концепции явно либо опосредованно использовались в этих дискуссиях поздней античности. Хотя все основные участники христологического спора придерживались представления о бесстрастии Бога, их понимание не было однородным. Представители антиохийской школы (Несторий, Феодорит) в большей степени остались на позициях платонической философской теологии в отношении концепции бесстрастия Бога, предпочитая рассматривать в качестве субъекта страдания Христа как человека. В отличие от них Кирилл Александрийский, допускавший теопасхистские формулировки, использовал и концептуально переработал положения психологии Плотина для философского обоснования своего понимания боговоплощения. While the understanding of God’s impassibility was part and parcel of philosophical theology of Plato and the subsequent Platonic tradition, the emergence of Christian philosophy prompted a new take on this problem: if Christians maintained the divinity of Jesus of Nazareth, the man whom they considered to be the founder of their religion and confessed as the one who «was crucified under Pontius Pilate, and suffered», what did this mean in relation to the established concept of divine impassibility? Attempts at rational argumentation and resolution of the seeming discrepancy between impassibility of God and theopaschism have been made in the process of Trinitarian and Christological controversies of the 4–6 centuries. Such discussions of late antiquity made direct or indirect use of inherited philosophical concepts. Whereas major participants of Christological controversy held to the concept of divine impassibility, their understanding was by no means homogenious. The Antiochene representatives (among them Nestorius par excellence) remained to a greater extent within the framework of Platonic philosophical theology concerning the concept of divine impassibility. They preferred to view Christ qua man as the subject of suffering. Unlike the Antiochenes, Cyril of Alexandria made use of theopaschite language. To provide philosophical basis for his understanding of Incarnation, he reframed certain emphases of Plotinus’ psychology. №02(09) (2018) |
| Databáze: | OpenAIRE |
| Externí odkaz: |
|